— Был, был когда-то соблазнен миражами, скрывать нечего,  — проговорил Кузьма Кузьмич,  — окунулся в их пустыню… Нет, агитации моей не бойтесь, с богом я в ссоре…

— В ссоре?  — спросил Иван Гора.  — Так ли? Ну, ладно, вечерком зайдите ко мне в хату, потолкуем…

В сумерках Кузьма Кузьмич явился в хату к комиссару, который сидел у окошка в шинели и фуражке и читал газету, шевеля губами. Иван Гора сложил газету, встал, запер дверь:

— Садитесь. Тут одно дело такое, некрасивое… Вы язык-то умеете держать за зубами? А впрочем, вам же будет хуже, если начнете болтать лишнее: мне все известно, даже кто из бойцов что во сне видел…

Он стал отрывать от белого края газеты узкую полоску, кряхтя, свертывал ее плохо сгибающимися пальцами:

— Народ убрался, хлеб свезли, с молотьбой маленько запоздали из-за военных дел. Но народ нам доверяет, это главное,  — хочет верить, что Советская власть стала прочно… Хорошо… А ведь скоро — покров…

Иван Гора чуть приподнял глаза на Кузьму Кузьмича, большой нос его смущенно потянул ноздрей…

— Скоро покров… Суеверия-то в народе еще живут… Декретом их в один день не отменишь… Нужна, так сказать, длительная… Ну, ладно… А девки ходят недовольные, ждут покрова, а сватов никто не засылает. Вчера был в селе Спасском. Бабы остановили мою бричку и давай плакать, и ругают и смеются… Настроение вполне советское, но дался им этот покров… Село богатое, хлеба много, хлебной разверстки у них еще не было… Подойти к ним надо умно, чтобы сознательно дали хлеб… Но как там проагитируешь, когда бабы выдернули у меня вожжи и кричат: дай им попа… Я их стыдить: мало вы, говорю, нагляделись, как ваши попы генералу Мамонтову кадилами махали… «Так то, ж, говорят, были белые попы, мы их сами из села повыгоняли, а ты нам дай красного попа… Нам нужно свадьбы гулять, у нас девки застоялись, да у нас, говорят, еще полторы сотни дитенков, по люлькам кричат некрещеные…» Тьфу ты, право, даже голова у меня болит другой день… Так меня расстроили эти бабы… Не могу же я им попа ставить? А вопрос надо решать. Они подумают, подумают, да и пошлют в Новочеркасск за старым попом… Значит — конфликт… Ты, Кузьма Кузьмич, в этих делах смышлен. Выручи меня. Возьми бричку, съезди в село, поговори с бабами… Только чтобы я ничего не знал. А девок этих я видел, ужас: каменные.  — Иван Гора показал себе на грудь.  — Дело-то человечное ведь… Поедешь?

— С удовольствием,  — ответил Кузьма Кузьмич, тряся лицом и складывая губы трубочкой.

— Скучно ты говоришь, Шарыгин, такая мозговая сухотка, прямо беги от тебя без памяти…

Латугин взял фуражку, надел ее криво — козырьком на ухо — и двинулся на лавке, но не встал, а, подзакатив зрачки, взглянув на Анисью.

Она сидела, нахмуренная от внимания, уставясь, как всегда в часы занятий, на один какой-нибудь предмет, скажем, на гвоздь в стене. Неприученный мозг с трудом впитывал отвлеченные идеи,  — они, как слова чужого языка, лишь частицами, искорками проникали к ее живым ощущениям. Слово «социализм» вызывало в ней представление чего-то сухо шуршащего, как красная лента, цепляющаяся ворсом за шершавые руки. Эта лента ей снилась. «Империализм» был похож на царя Навуходоносора с лубочной картинки, засиженной мухами,  — с короной, в мантии, окрашенной мазком кармина,  — царь ронял скипетр и державу при виде руки, пишущей на стене: мене, текел, фарес…

Но Анисья была трудолюбивая и упорно преодолевала эти несовершенные представления.

Она почувствовала на себе взгляд Латугина, но не оторвалась от гвоздя в стене, только медленно сжала, раздвинутые колени.

— Чем же я скучно говорю, Латугин? Статья, которую мы разбираем, напечатана в «Известиях». Она, что ли, тебе не нравится?  — спросил Шарыгин.  — Если ты воин революции, то, заряжая свою винтовку, ты должен четко представлять себе как текущий момент, так и общие задачи.

Сказав это, Шарыгин перевел томный взгляд синих красивых глаз своих на Анисью. Она продолжала глядеть на гвоздь. Байков проговорил тонким голосом, без смеха:

• » Оформив новые назначения,  — Телегин — командиром отдельной…
• » Солнце в безветрии жгло пустынные улицы Царицына, где у подъездов…
• » Он владел собой и не в таких пустых происшествиях, все же руки…
• » Под натиском пятой колонны всю ночь и следующий день морозовская…
• » — Ну?  — спросил он.  — Может быть, все-таки объяснишь?…
• » Две весны тому назад его чувство к Кате, казалось, наполняло вселенную,…
• » Алексей захрипел, прочищая горло, потом спросил: — То есть…
• » С особенной силой на богатой Украине разгоралась гражданская война. Население…
• » От станции до Гуляй-Поля было семь верст степью. Рощин…
• » — А ведь только в России такие индейки,  — сказал он и выбрал себе…
• » Офицер, глядя в список, говорил тихо каждому, кого выталкивали…
• » В начале ноября качалинский полк стоял в резерве для пополнения и отдыха.…
• » — А вы сядьте, успокойтесь,  — сказал командир полка.  — Знаю…
• » — Ты керосин, что ли, продаешь?  — уже неуверенно спросила…
• » — А чего невеселые оба? — Характерами не сошлись,  — сказал Левка, отворачиваясь…
• » — Мама, кажется, все,  — сказал Степан Алексеевич,  —…
• » — Ну, сердечно,  — это вы оставьте… В это время Красная…
• » Прошло два месяца. Наступление армий генерала Деникина остановить…
• » — Стой, мила душа, я здесь вылезу, в село я пешком войду,  — сказал Кузьма…