— Догоните его,  — кричали,  — убейте Алешку, у него сил немного, у него патронов нет. Он далеко не ушел, мы знаем, куда они, сволочи, пошли… Вы их голыми руками возьмете.

— А что, граждане товарищи,  — спросил Чугай,  — дадите нам свежих коней?

— Дадим… Для этого — дадим.

— Сколько?

— Да полсотни наберем… Своих вы у нас оставите, потом обменяем… Ей-богу, ведь он нам жить не даст.

Покуда бегали за лошадьми да переседлывали, Вадим Петрович, разминая ноги, подошел к женщинам. Они, видя, что человек что-то хочет спросить, придвинулись.

— Красильникова я знавал в германскую войну,  — сказал он.  — Брат у него был женатый, а сам он, кажется, был не женат… Как он теперь? Семейный?

Женщины, не понимая еще, к чему он клонит, с охотой заговорили:

— Женатый, женатый…

— Да какой он женатый! Не жена она ему…

— Ну, жил просто с ней…

— И не так… Товарищ военный, я тебе расскажу… Выиграл он эту женщину в карты у Махны и привез ее сюда, хотел на ней жениться… Она, конечно, говорит ему, женись, только жить по-мужицки я не привыкла… Сама-то она из господских, красивая, молодая… А двор у Алешки еще в прошлую весну немцы сожгли… Вот он и давай строиться… А тут пошли эти дела с Яковом…

Третья женщина, еще более осведомленная, протискалась к Вадиму Петровичу:

— Слушай, бил он ее, так бил, товарищ командир, да не удалось ему, окаянному черту, ее убить… С марта месяца она у нас учительницей…

— Так, так,  — проговорил Вадим Петрович, покашливая,  — что же — они и сейчас здесь, в селе?

Женщины стали взглядывать одна на другую. Тогда четвертая,  — только что подойдя:

— Увез он ее, в тачанке под сеном, живую, мертвую,  — не знаем…

Маленький мальчик, глядевший очарованными глазами на Рощина,  — на шашку с медной рукоятью, на пыльные сапоги со шпорами, на большие часы на руке, на револьвер со шнуром,  — совсем запрокинувшись, чтобы увидеть его лицо, сказал грубым голосом:

— Дяденька, врут они. Они про тетю Катю ничего не знают. Я все знаю.

Стоявшая за его спиной худенькая, с болячкой на губе, некрасивая девочка сказала:

— Дяденька, вы ему верьте, этот мальчишка все знает.

— Ну, что ты знаешь?

— Тетю Катю Матрена на станцию увезла. Тетя Катя не хотела ехать, да как заплачет, а Матрена — тоже как заплачет… Потом тетя Катя мне сказала: «Я вернусь, скажи детям…» Алешка на тачанках в село въезжает, а Матрена с тетей Катей с другого конца уехали! .. Как они на горку въехали, так с телеги меня согнали…

— По коням! ..  — крикнул Чугай.

Вадиму Петровичу не удалось дослушать. Отряд на свежих лошадях, с пулеметными тачанками, двинулся из села. Рядом с Чугаем и Рощиным скакал, подкидывая локти, низенький черный мужик из тех, кому весь этот день пришлось отсиживаться в колодце по пупок в воде и тине. Он так и взобрался охлюпкой на лошадь, весь заскорузлый, в рваной рубахе, босиком, со взъерошенной бородой. Он повел отряд в обход к дубовому лесу, куда бандитам была одна дорога в этих местах.

Туда поспели еще засветло и начали окружать лес, оставляя один свободный выход бандитам,  — в засаду. Низкое солнце из-под глянцевой листвы пробивалось между корявыми стволами. Лошадь под Вадимом Петровичем шла неспокойно — мотала головой, останавливаясь, покусывала себя за коленку, била задней ногой по брюху. Он наконец бросил повод и держал карабин обеими руками наготове. Лучи солнца, с золотящимися в них тучами комаров, пестрили и полосатили лес,  — трудно было что-нибудь разглядеть впереди и в стороне от себя, где — справа и слева — редкой цепочкой, осторожно похрустывая валежником, пробирались спешенные курсанты сквозь поросль и высокий папоротник.

Где-то здесь, как предупреждал проводник, должна была попасться лесникова сторожка и дорога, по которой бандиты и могли только проникнуть в лесную чащобу. Мшистая крыша, осевшая седлом, показалась неожиданно в нескольких шагах. Вадим Петрович остановился, вглядываясь из-за густой поросли. Негромко посвистал. Сильнее и ближе затрещали сучья под ногами курсантов. Он опять тронул лошадь, проехал сквозь кусты и увидел заброшенную сторожку,  — на небольшой поляне около нее стояло несколько распряженных тачанок, валялась какая-то ветошь и тряпье. Бандиты отсюда ушли.

Вадим Петрович, держа наготове карабин, осторожно стал объезжать сторожку. Алексей Краси

• » — Мама, кажется, все,  — сказал Степан Алексеевич,  — я больше…
• » На день позже, на юге под Сарептой, стала наступать конница генерала…
• » — А вы сядьте, успокойтесь,  — сказал командир полка.…
• » Оформив новые назначения,  — Телегин — командиром отдельной бригады,…
• » — Ну, сердечно,  — это вы оставьте… В это время Красная Армия…
• » Под натиском пятой колонны всю ночь и следующий день морозовская дивизия…
• » Солнце в безветрии жгло пустынные улицы Царицына, где у подъездов…
• » У костра сидели двое — мужчина и женщина. В спину им…
• » В начале ноября качалинский полк стоял в резерве для пополнения…
• » Алексей захрипел, прочищая горло, потом спросил: — То есть как…
• » — Тихо, товарищи!  — крикнул из прикрытия Сергей Сергеевич,…
• » — На что волку жилет, все равно об кусты обдерет. Озорнику наука —…
• » На него страшно было глядеть, когда он, противно всем естественным…
• » Две весны тому назад его чувство к Кате, казалось, наполняло вселенную,…
• » — Ты керосин, что ли, продаешь?  — уже неуверенно спросила…
• » Латугин и Анисья сидели в стороне, дожидаясь выхода. За эти несколько…
• » — Бросайте вы все эти глупости, Кузьма Кузьмич,  — сказала Даша строго.  —…
• » — Очень возможно… Хотя здесь — ни намека… В избу вошел…
• » Тот, кто был в смушковой бекеше, моложавый, с круглыми карими…
• » Соседи побоялись тушить пожар, потому что, когда показался…