— Двадцать батарей до рассвета будут передвинуты на лобовой участок,  — сказал ему начальник артиллерии,  — семь батарей я оставил на флангах, под Сарептой и Гумраком.

Предвоенсовета, зажигавший трубку, отмахнул от лица дым и спросил тихо и сурово:

— Какие фланги? При чем тут Сарепта и Гумрак? В приказе о флангах не говорится ни слова,  — вы не поняли приказа.

— Никак нет, я понял приказ.

— В приказе сказано (нижние веки у него дрогнули и глаза сузились),  — в приказе сказано ясно: сосредоточить на лобовом участке всю артиллерию, всю до последней пушки.

Начальник артиллерии взглянул на командарма, но тот тоже глядел на него серьезно и предостерегающе.

— Товарищи,  — горячо заговорил начальник артиллерии,  — ведь этот приказ — ставка на жизнь и на смерть.

— Так,  — подтвердил предвоенсовета.

— Так,  — сказал командарм.

— Ну, что из того, что на лобовом участке мы соберем мощный кулак да начисто обнажим фланги? Где уверенность, что белые полезут именно на лобовой участок? А если поведут бой в другом месте? Одной пехоте атак не выдержать, пехота вымоталась за сегодняшний день. А снова перестраивать батареи будет уже поздно… Вот чего я боюсь… Бронелетучки нам уже не подлюга, пехоту все равно придется оттянуть за ночь от окружной дороги… Вот чего я боюсь.

— Не бояться!  — Предвоенсовета стукнул пальцем в стол один и другой раз.  — Не бояться! Не колебаться! Неужели вам не ясно, что белые все силы должны бросить завтра именно на лобовой участок… Это неумолимо продиктовано всей обстановкой вчерашних боевых операций. Их серьезнейшая неудача под Сарептой,  — сунуться туда во второй раз они уже не захотят, им известно движение бригады Буденного в тыл пятой колонны. Их вчерашний успех на центральном участке — удачное вклинение в наш фронт. Наконец вся выгодность плацдарма под Воропоново — Садовая,  — овраги и кратчайшее расстояние до Царицына. Вы сами сообщили мне о смене пластунов офицерской бригадой. Делайте отсюда вывод. Офицерская бригада — это двенадцать тысяч добровольцев, кадровых офицеров, умеющих драться. Мамонтов не станет бросать такую часть для демонстрации… У нас все основания быть уверенными в атаке на лобовой участок.

— Вечерняя сводка подтверждает это,  — сказал командарм,  — белые сняли с южного и северного направлений четырнадцать или пятнадцать полков и передвигают их грунтом… Это — не считая офицерской бригады…

— Таким образом,  — сказал Предвоенсовета,  — противник сам для себя создает обстановку, в которой — если мы без колебаний будем решительны и смелы — он сам подставит нам для разгрома свои главные силы. И наша задача завтра — не отразить атаку, а уничтожить ядро донской армии…

Начальник артиллерии широко усмехнулся, сел, стукнул себя кулаком по колену.

— Смело!  — сказал.  — Смело! Возражать нечего. Так я ж ему такую баню устрою, аж до самого Дону будет бежать без памяти.

Предвоенсовета придвинул свечу к трехверстной карте, и начальник артиллерии начал давать разъяснения, как он намерен расположить батареи,  — тесно, ось к оси, в сколько ярусов.

— Не закапывайся в землю,  — сказал ему командарм,  — ставь орудия на открытых буграх. Пехоту придвинем вплотную к батареям. Иди звони командирам.

Через несколько минут на всем сорокаверстном фронте началось молчаливое и торопливое движение. По темной равнине, над которой вызвездило небо и Млечный Путь мерцал так, как бывает только в редкие осенние ночи, мчались конные упряжки с пушками и гаубицами, ползли — по восемь пар коней — тяжелые орудия, вскачь проносились телеги и двуколки. Незаметно снимались и отступали пехотные части, уплотняясь на суженном полукольце обороны.

На седой от инея равнине горнисты заиграли зорю, поднимая на бой казачьи полки. Выкатилось солнце из-за волжских степей. Загремели вдали орудия. Застучали пулеметы. Красный фронт молчал, он был весь в тени, против солнца. Всем батареям было сказано: ждать сигнала — четырех высоких взрывов шрапнели.

• » — Другого ответа от тебя и не ждал! .. В котлован спустился Гагин…
• » — А вы сядьте, успокойтесь,  — сказал командир полка.  — Знаю Ивана Ильича,…
• » Вадим Петрович Рощин проснулся поздно в дрянной гостиничной…
• » — Сколько французских дивизий послано в Одессу? — Французы…
• » В садике она обычно готовилась к урокам, читала французские романы…
• » В окнах зажигался свет. Шумел ветер в голых тополях, уходящих вершинами…
• » — Ну, сердечно,  — это вы оставьте… В это время Красная Армия подошла к Самаре……
• » Алексей захрипел, прочищая горло, потом спросил: — То есть как…
• » Дашино желание сбылось,  — они все были снова вместе. Иван Ильич…
• » — Ну?  — спросил он.  — Может быть, все-таки объяснишь? .. Разговаривать…
• » Прошло два месяца. Наступление армий генерала Деникина остановить не удалось.…
• » — Товарищ Нефедов, вы никогда не выполняли более ответственного…
• » — Стой, мила душа, я здесь вылезу, в село я пешком войду,  — сказал Кузьма…
• » Соседи побоялись тушить пожар, потому что, когда показался первый…
• » — Мама, кажется, все,  — сказал Степан Алексеевич,  — я больше не…
• » Две весны тому назад его чувство к Кате, казалось, наполняло вселенную,…
• » Иван Ильич и Даша приехали в полк и поселились на хуторе в мазаной…
• » На него страшно было глядеть, когда он, противно всем…
• » От станции до Гуляй-Поля было семь верст степью. Рощин подрядил…
• » — Бросайте вы все эти глупости, Кузьма Кузьмич,  — сказала Даша строго.  — Поступайте…