«Разбойники» были поставлены только в феврале, во время короткой передышки качалинского полка. Длинные переходы в мороз и метели, когда впереди вместо теплой ночевки разливалось под тучами мрачное зарево и в снежных степях не найти было щепки — обогреть закоченевшее тело у костра,  — затяжные бои, утренние тревоги, злобные короткие схватки с казаками — все осталось позади. Мамонтов с остатками потрепанных полков был далеко за Доном. Армия его таяла. Ему больше не верили: напрасно он уложил десятки тысяч — цвет донского войска — в трех наступлениях на Царицын.

Качалинцы, заняв без боя большую замирившуюся станицу, повеселели,  — поели сытно и выспались тепло. Впереди — весна, а там и конец, может быть, затяжной войне.

Полтора месяца тяжелого похода изнурили Дашу,  — ей и в голову не приходило браться снова за этот спектакль. Театральное имущество растерялось, несколько человек из труппы было ранено, пропала и сама книжка с пьесой. Даше хотелось хоть несколько вечеров побыть в тепле с Иваном Ильичом, посидеть около него,  — без слов, без дум, коротая в сумерках тихий покой под бессонную песенку того же сверчка под печкой.

Надо было постирать и поштопать белье, отдать подшить Ивану Ильичу валенки. Привести себя немножко в порядок, а то и муж, и все на свете, да и сама она в том числе, забыли, что она женщина. В первый же вечер Даша и Агриппина шли из бани по замерзшим лужам, легкий мороз веял около горячих, распаренных щек,  — вот было счастье! Они с Агриппиной поставили самовар, собрали ужинать. Иван Ильич и Иван Гора тоже вернулись из бани, и вчетвером сели за стол,  — мужчины кряхтели от удовольствия,  — щи-то как пахли, из самовара-то как хорошо пахло! Иван Гора сказал:

— Вот, Иван Ильич, по трудам и отдых…

Отдохнуть Даше не пришлось. На второй день, перед тем часом, когда вернуться Ивану Ильичу, пришла Анисья с книжкой — Шиллером,  — сдержанная, серьезная, и заговорила, поднимая мечтательные глаза:

— Тоска у меня, Дарья Дмитриевна… То ли я испорченная… Все люди как люди, а я испорченная. У меня еще у маленькой это замечалось… Ну, потом, конечно, рано вышла замуж, дети… Да вот — горе мое случилось… Мне двадцать четыре года, Дарья Дмитриевна. Кончится война — куда я пойду? С мужиком жить в хате, глядеть в степь пустую? После всего, что видела, что я слышала,  — мне другое нужно…

У Анисьи под шинелью поднялась грудь, глаза полузакрылись.

— Я эту книгу всю прочла, в боях не расставалась с ней… Может быть, я малосознательная, темная, необразованная, но это можно поправить. Дарья Дмитриевна, во мне разные голоса живут… Про себя я ничего не знаю, а про людей знаю… Слезы кипят, когда думаю, как бы могла хоть про ту же графиню Амалию рассказать… Живая бы она встала из этой книжки… Мне и Шарыгин покойный про то же говорил… Дарья Дмитриевна, мы сегодня нашли помещение, в школе,  — человек на триста… Здесь и плотники есть, и лесу можно достать, и холстины… Отчего бы нам не сыграть «Разбойников»? Роли мы помним… Сегодня ребята поминали: хорошо бы посмеяться…

Пришел Иван Ильич и, разумеется, восхитился: «Великолепная идея! Недельку здесь постоим… Замечательный будет праздник ребятам! .. » Удивительный был человек Иван Ильич,  — ничто в нем не могло затуманить жизнерадостности: раз Даша около него,  — значит, мчимся полным ходом к счастью… Как в те далекие, синие, ветреные июньские дни на пароходе…

Так Даше и не удалось послушать в сумерки, как бьется сердце у любимого человека, подобраться осторожно, будто кошачьей лапкой, к его затаенным мыслям… Да и было ли у него затаенное? Да и зачем оно тебе, Даша? Иван Ильич — просто щедрый человек, все, что есть у него, до последнего,  — бери… И лицо его, огрубевшее от морозов и ветра,  — простое, как солнце… Ах, все бы обернулось по-другому, если бы у Даши, в нежной тьме ее худенького тела, зачалась добрая жизнь, плоть от его плоти…

• » — Ты керосин, что ли, продаешь?  — уже неуверенно спросила девушка, оглядываясь.…
• » — Другого ответа от тебя и не ждал! .. В котлован спустился…
• » — Кто не работает, тот не ест! .. Окончить историко-филологический факультет,…
• » Тот, кто был в смушковой бекеше, моложавый, с круглыми карими…
• » Вадим Петрович Рощин проснулся поздно в дрянной гостиничной…
• » — Сколько французских дивизий послано в Одессу? — Французы намереваются наступать…
• » Латугин и Анисья сидели в стороне, дожидаясь выхода. За эти несколько дней у…
• » На день позже, на юге под Сарептой, стала наступать конница генерала Постовского.…
• » — Бросайте вы все эти глупости, Кузьма Кузьмич,  — сказала…
• » В окнах зажигался свет. Шумел ветер в голых тополях,…
• » — На что волку жилет, все равно об кусты обдерет. Озорнику…
• » — Тихо, товарищи!  — крикнул из прикрытия Сергей Сергеевич, сидевший…
• » Оформив новые назначения,  — Телегин — командиром отдельной бригады,…
• » Алексей захрипел, прочищая горло, потом спросил: — То есть как — другой? Тридцать…
• » — Ну, сердечно,  — это вы оставьте… В это время Красная…
• » Соседи побоялись тушить пожар, потому что, когда показался первый огонь…
• » — Типун тебе на язык, матерщинник, куродав!  — закричал на него Сапожков.…
• » Иван Ильич и Даша приехали в полк и поселились на хуторе в…