— Кончились мы на хуторе Беспокойном. Известна тебе трагедия Одиннадцатой армии? Главком Сорокин натворил таких дел,  — мало ему трех казней, сукиному коту. Скрыл от армии приказ царицынского военсовета — пробиться на соединение с Десятой армией. Одна дивизия Жлобы выполнила приказ и повернула на Царицын, и то потому только, что Дмитрия Жлобу он хотел расстрелять и объявил вне закона. Представляешь: от Минеральных Вод мы отрезаны, от Ставрополя, где гибнет таманская армия,  — отрезаны. Огнеприпасы Сорокин в панике бросил еще в Тихорецкой… Справа на нас нажимает конница Шкуро, слева — конница Врангеля. И мы уходим на восток, в безводную степь… От полка моего осталась одна рота. Спим на ходу, лишь бы оторваться от противника, пробираемся балочками, жрать нечего, воды нет, ледяной ветер,  — будь она проклята, эта степь! Были случаи — человек и конь окоченеют, и засыпает их песком, как скифским курганом… Добрались до хутора Беспокойного,  — ни души, ни куренка, даже собак увели казачишки. А хаты, понимаешь, не заперты,  — нараспашку… Ребята и давай пить молоко. Понимаешь? Начали кататься по земле, да уж поздно,  — в живых осталось десятка три душ… И тут нас на утренней зоречке, как полагается, окружили с пулеметами и кончили…

Слушая его, Иван Ильич шел все шибче, покуда не споткнулся.

— Ну, а ты как же?

— Черт его знает. Подвезло… Ранили меня в самом начале,  — в руку, нерв, что ли, какой-то задело,  — потерял сознание… Многое я с того часа начал пересматривать… Покуда валялся кверху воронкой,  — бойцы, оказывается, перевязали мне руку, отнесли к омету, закидали соломой… В такой обстановке, видишь ты, позаботились… Утверждаю: нашего народа мы не знаем и никогда не знали… Иван Бунин пишет, что это — дикий зверь, а Мережковский, что это — хам, да еще грядущий… Помнишь, мы в вагоне ночью разговаривали? Я был пьян, но я ничего не забываю. В чем была ошибка: философия-то, логика-то корректируются, как стрельба, видимой целью, глубоким познанием жизненных столкновений… Революция — это тебе не Эммануил Кант!

— Сергей Сергеевич, ну а дальше что было? ..

— Дальше-то… Ночью вылез я из соломы. На хуторе орут песни,  — значит, победители уже пьяны. Наткнулся на изувеченный труп, на другой,  — все ясно… Поймал лошаденку, ушел в степь, где провел несколько мучительных дней… Подобрал меня конный отряд Буденного,  — есть у них в Сальских степях такой всадник… Доставили меня на станцию Куберле и, значит,  — сюда. Здесь околачиваюсь в госпитале… Послужной список, документы — все осталось на гумне, в бекеше… Помнишь мою бекешу? Такой теперь не построишь…

— Слушай, и Гымза там же погиб?

— Гымзу мы давно потеряли, вместе с обозом, у него сыпняк был жестокий…

— Жалко Гымзу.

— Всех жалко, Иван… А впрочем, вру, не жалостью это называется… Привык я к полку, неудобно как-то одному оставаться в живых… Места себе не нахожу, Иван… Ходил в штаб — просить роту хотя бы… Вполне их понимаю, человек я им неизвестный, один воинский билет на руках… Ты уж меня в штабе аттестуй, пожалуйста…

— Ну, о чем говорить, Сергей Сергеевич…

— Хотя самое лучшее — бери меня в отряд, честное слово. Хоть помощником, хоть связистом… Вот сталкивает нас судьба… Помнишь, как у тебя на квартире стихи писали, пугали буржуев? Ничто не проходит даром, все отзывается: пошалил и забыл,  — смотришь — а ты уже стоишь перед грандиознейшей картиной, так что волосы встают торчком. Слушай, а помнишь, как я нашел тебя в сарае у немцев? Вот был налет, вот была рубка! Я еще тогда шашку сломал… Это очень хорошо, что мы опять вместе… В тебе Иван, есть какое-то непроворотимое здоровье… Привязался я, что ли, к тебе… Слушай, а где твоя жена?

Разговаривать им дальше не пришлось. Их перегнали ломовые телеги, рысью прогромыхавшие вниз к пристани.

• » Прошло два месяца. Наступление армий генерала Деникина…
• » — Стой, мила душа, я здесь вылезу, в село я пешком войду,  — сказал…
• » От станции до Гуляй-Поля было семь верст степью. Рощин подрядил «фаэтон»,…
• » Под натиском пятой колонны всю ночь и следующий день морозовская дивизия…
• » В начале ноября качалинский полк стоял в резерве для пополнения…
• » — Очень возможно… Хотя здесь — ни намека… В избу вошел дневальный, низенький…
• » — Мама, кажется, все,  — сказал Степан Алексеевич,  — я больше не могу!…
• » — Ты керосин, что ли, продаешь?  — уже неуверенно спросила девушка, оглядываясь.…
• » На него страшно было глядеть, когда он, противно всем естественным законам…
• » — Товарищ Нефедов, вы никогда не выполняли более ответственного…
• » Кузьма Кузьмич боялся за одно место, где Амалия ударяет…
• » — А чего невеселые оба? — Характерами не сошлись,  — сказал Левка, отворачиваясь…
• » Соседи побоялись тушить пожар, потому что, когда показался первый огонь…
• » Он настойчиво вертел дверную ручку, и Катю трясло от негодования:…
• » — Кто не работает, тот не ест! .. Окончить историко-филологический…
• » Вадим Петрович, положив локти на откидной столик и лицо уткнув…
• » — Бросайте вы все эти глупости, Кузьма Кузьмич,  — сказала Даша строго.…
• » — Ну, сердечно,  — это вы оставьте… В это время Красная Армия подошла к…